Виктор Царевский (RN1AW)

День радио в Санкт-Петербургском высшем военном инженерном училище связи отмечается по особенному, здесь проводятся соревнования по радиоспорту местного значения. Это скоростная передача и приём на слух радиограмм, комбинированная радиоэстафета среди подразделений училища. У коллектива любительской радиостанции училища (позывной RZ1AWD), после проведения радиопраздника появилась идея организовать радиоэкспедицию, на богатый в историческом плане, остров Гогланд (Финский залив). Его номер RR-01-04 (по списку российских островов для диплома "Russian Robinson Award" и IOTA номер EU-133 ("Islands On The Air" – "Острова в эфире").

После составления плана и его реализации, а решено было ехать коллективом из пяти человек (RV1CW-Олег, RN1AW- Виктор, два Сергея и Евгений – это курсанты училища), определилась главная проблема – это средство доставки.

Наконец срок и средство определены – это 17 июля и борт вертолёта МИ-8. Здесь оказало нам помощь командование ПВО. Быстро загрузив в автомобиль ЗИЛ-131 всё необходимое для работы (трансивер на базе радиоприёмника Р-399А, маломощную радиостанцию Р-143, усилители на двух ГУ-50 и ГУ-74Б, источник автономного питания, набор простых антенн, две десятиместные палатки, продукты питания), отправились на аэродром п. Сиверский.

Прибыв на аэродром, узнаём, что вылет МИ-8 отложен так как готовится к отправке корабль на о. Гогланд, для решения вопросов обеспечения.

После непродолжительного пути мы уже в порту г. Ломоносова. Ночуем на судне вспомогательного флота ВМС и на следующий день отправляемся на остров. Погода стоит прекрасная и наш 12-ти часовой путь (о. Гогланд находится около 180-ти км. по морю на запад от С.-Петербурга) похож на круиз.

Наконец остров появился на горизонте. Его размеры 2 на 11 км. , гранитные скалы покрытые хвойным лесом, максимальная высота 173 м. над уровнем моря. На острове стоят два маяка, северный и южный (северный маяк был заложен Петром Первым и в 1998 году ему исполнилось 275 лет), размещены подразделения ПВО и пограничников. Командование подразделения ПВО оказав помощь с транспортом (это единственный автомобиль ЗИЛ-157 на острове), решило нашу главную проблему, так как забраться на сопку имени А.С. Попова с грузом без автомобиля невозможно.

Наконец, мы добрались до назначенного места без приключений. На сопке им. А.С. Попова стоят два мемориальных памятника. Один установлен гарнизоном Кронштадта, второй от лидеров радиопромышленности бывшего Союза. Стоял ещё и третий памятник, установленный по указанию императора Николая-II (в 1981 году я еще видел его), но на настоящий день памятник пропал бесследно.

Развернув свой небольшой лагерь и два рабочих места, мы приступили к работе в эфире. Специальный позывной UE1CIG зазвучал в эфире. С первых радиосвязей уже образовался "pile- up" на двадцатиметровом диапазоне. Воодушевлённые успехом мы продолжили работу в эфире, венцом которой было 2400 QSO с 60-ю странами мира и территориями.

Через неделю на другом судне мы отправились в обратный путь, который также закончился успешно.

После завершения нашей радиоэкспедиции, я получил разрешение для работы в Российском Госудаственном Архиве ВМФ, для сбора полного материала об острове Гогланд, который тоже является исторической вехой в развитии радиосвязи. Вашему вниманию предлагается следующая историческая справка и фотоматериал…

13 ноября 1899 года ночью, при плохой видимости, из-за навигационной ошибки наскочил на подводную скалу возле юго-восточной оконечности острова Гогланд броненосец береговой обороны "Генерал-адмирал Апраксин" следовавший из Кронштадта в Либаву (Лиепая) на зимовку. Когда около девяти часов терпящий бедствие корабль увидели с проходящего мимо крейсера "Адмирал Нахимов". На флажный вопрос, нужна ли помощь, с аварийного броненосца попросили ее прислать. Через сутки из Кронштадта прибыли броненосцы "Полтава" и "Севастополь" и спасательные пароходы: из Ревеля "Метеор", из Петербурга "Самоед", 15 ноября подошел и ледокол "Ермак". По заключению водолазов и офицеров-инженеров, снять броненосец без разрушения скалы взрывами не было возможности. Для проведения взрывных работ требовалось продолжительное время, значительные материальные затраты, полное напряжение человеческих сил [1,2-49].

Общее руководство операцией по снятию корабля с камней осуществлял главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал С.О. Макаров, а на месте аварии с января 1900 года – контр адмирал З.П. Рожественский [2,52]. Ледокол "Ермак" и другие пароходы доставили необходимые лесоматериалы, буксирные тросы, теплую одежду для моряков запас каменного угля [1,22 и 38].

9 декабря появился плавающий лед, и вскоре прибрежный гогландский плес оказался под ледяным панцирем. Теперь только "Ермак" мог пробиться к аварийному кораблю. Пять месяцев он курсировал между Кронштадтом, Гогландом и Ревелем (Таллинном).

Весть о бедствии облетела массовые издания России. В редакции газет и журналов и в Морское министерство поступали предложения, как лучше помочь "Генерал-адмиралу Апраксину". Работы надо было завершить до начала весенней подвижки льда, и, естественно, их ускорила бы постоянная бесперебойная связь с места аварии с ближайшим населенным пунктом и Петербургом. Такими средствами связи в сложившихся условиях мог быть только беспроволочный телеграф между Гогландом и финским городом Котка.

Так как расстояние посчитали слишком большим, то станцию беспроволочного телеграфа технический комитет Морского министерства, проконсультировавшись с А.С. Поповым, решили установить на острове Кирконмасари, а от него продолжить телефонную линию для связи со станцией проводного правительственного телеграфа в Котке [1,115].

Технический комитет сформировал весьма работоспособную группу специалистов, энтузиастов беспроволочного телеграфа. Общее руководство работой возложили на исполняющего обязанности помощника главного инспектора минного дела капитана 2 ранга И.И. Залевского.

В группе был и П.Н. Рыбкин. Научным руководителем стал А.С. Попов. Их непосредственным были помощниками - одиннадцать военных моряков.

Впервые были разработаны А.С. Поповым временные правила действия и содержания в исправности станции беспроволочного телеграфа [2,118].в них предусматривалось ежедневное включение станций в 8 часов 55 минут утра.

Станция со стороны Котки в течение 5пяти минут должна была давать условный сигнал для сличения полухронометров. По сути, это – первая радиослужба времени. Работать станции должны были с 9 часов утра до 17 часов вечера, а при накоплении телеграмм и дольше. Вход в помещение станции посторонним лицам запрещался. Разрешалось передавать бесплатно частные телеграммы, но если они не задерживали служебных, однако передача по проводной линии из Котки оплачивалось за месяц вперед [2,118].

Уточняя эти правила, А.С. Попов и П.Н. Рыбкин составили график работы станции, предусмотрительно обусловив множество мелочей. Один комплект аппаратов изготовленных в Париже и опробованных летом на Черноморском флоте, на Гогланд должен был доставить ледокол "Ермак" из Ревеля, а второй в - район Котки. На возведение мачт и сбоку домиков для станции отводилось пять дней, надеясь уже 9 января 1900 года наладить связь [3,8]. Заготовку и заказ необходимых материалов взял на себя И.И. Залевский. Инструменты, разборные домики, подготовленные к сборке элементы мачт были заказаны для Гогланда в Ревеле, а для Котки – в Свеаборгском порту.

Прибыв в Ревель, И.И. Залевский и его научный помощник П.Н. Рыбкин убедились в готовности всего необходимого. Четыре колена будущей мачты, оттяжки для нее, бугели, разобранный домик для станции, привезенные с собой, аппараты погрузили на "Ермак". Выход ледокола, однако, задерживался. Значит, как договорились с Поповым, днем начало работ приходилось считать день выхода "Ермака" на Гогланд, а на четвертый день от него следовало начать передачи беспроволочным телеграфом.

П.Н. Рыбкин, имея в виду голандскую станцию, для памяти записал график связи: "Станция работает с 9 часов до 12 и с 13 до 17 часов. Работа:9 часов – 9 часов 30 минут – принимаю; 9 часов 30 минут – 10 часов посылаю... между буквами – 12 секунд; продолжительность тире – 6 секунд" [3,10].

П.Н. Рыбкин и И.И. Залевский со своими помощниками, квартирмейстером Семеном Славковым и телеграфистами кронштадтского военного телеграфа унтер- офицерами Степаном Савко и Филиппом Куликовым разместились на ледоколе в ожидании отправки.

В Котку еще 24 декабря 1899 года прибыл лейтенант Александр Адольфович Реммерт с назначенными в его распоряжение минными квартирмейстерами А. Безденежных и Меньшиковым, марсовыми Головиным и Павловым, телеграфистами Штаферовым и Соколовым. Им предстояло подготовить мачту и домик для станции, аппараты же должен был привезти А.С. Попов.

Реммерт и Попов были знакомы. Попов преподавал в Минном офицерском классе, где в 1892 – 1893 годах обучался Реммерт. Этот офицер проявил большой интерес к корабельной электротехнике и беспроволочному телеграфированию. После длительной службы на Дальнем Востоке он только что приехал в Петербург, и его сразу прикомандировали к А.С. Попову, который лучшего помощника и желать не мог. Попов детально разъяснил Реммерту особенности установки станции, ознакомил с изобретенной минувшим летом новинкой – телефонным приемником телеграмм, а также с аппаратами Дюкрете, испытанными на Черноморской эскадре.

В Котке, ознакомившись с местностью, Реммерт решил станцию располагать не на острове Кирконмасари, как предписывалось техническим комитетом, так как тот сильно заносился снегом, а на острове Кутсало, хотя это было на восемь миль дальше от Гогланда. Немало потом Реммерту пришлось переживать за это решение.

Домик на Кутсало собрали быстро. К 5 января установили и мачту. Она была высотой 46 метров. А.С. Попов приехал с аппаратами 7 января. Он сам их 7 и 8 января устанавливал и налаживал. Сигналов с Гогланда не прослушивалось. Опасаясь, что расстояние до Гогланда все же велико и еще вдобавок – дело зимнее (а опыты проводились только летом), - обеспокоенный Попов уехал в Петербург за более чувствительным "телефонным" приемником, изготовленным в Париже. Он знал, что "Ермак", еще задерживается в Ревеле.

Ледокол прибыл на Гогланд 14 января, и станция Рыбкина, как было условленно, могла начать работу не ране 19 января, поэтому Попов несколько задержался в Петербурге.

П.Н. Рыбкин и И.И. Залевский на Гогланде оказались в тяжелейшем положении. Мачту пришлось устанавливать на гранитном утесе в версте к северу от броненосца. Материалы доставляли матросы с "Ермака" на себе. За пять дней смонтировать домик и мачту не удалось, хотя, несмотря на лютые морозы и сильный ветер, работы велись форсированно. Предполагая, что на Кутсало аппараты уже работают, Рыбкин свою станцию развернул прямо на ледоколе, антенну подняли воздушным змеем. 19 и 20 января, к всеобщему ликованию, по телефонному приемнику услышали передачу со станции Кутсало. Это было всего лишь несколько слов. С 13 часов 20 минут до 13 часов 30 минут Рыбкин записал: "Вас ... слух... Безденежных". В 14 часов 10 минут услышали всего лишь одно слово "Рыбкин". Рыбкин в установленное время, с 14 часов 30 минут стал работать на передачу, используя змейковую антенну, однако на Кутсало ничего не слышали.

А.А. Реммерт решил удлинить мачту до 54 метров и сделал это, несмотря на сильный мороз и штормовой ветер. Вечером 22 января дал пробную телеграмму, но ответа не получил – мачта на Гогланде не была готова, а продолжать работу со змейковой антенной Рыбкин посчитал бесполезным. Мачту установили к полудню 23 января. Сразу же доставили с "Ермака" в домик аппараты станции, аккумуляторы и привели все в готовность к работе. Рыбкину не терпелось испробовать аппараты, и он, хотя обусловленное время приема закончилось, и был воскресный день, включил приемник. Около 14 часов 30 минут расшифровали принятые на телефонный аппарат слова: "Слушали, ничего не получилось" [3,12]. Рыбкин решил ожидать понедельника и работать по установленному графику.

24 января в 9 часов утра по телефону из Котки на станцию острова Кутсало передали телеграмму управляющего Морским министерством. В журнал станции она записана А.С. Поповым: "9 ч. у. Гогланд из Петербурга. Командиру ледокола "Ермак". Около Лавенсари оторвало льдину с пятьюдесятью рыбаками, окажите немедленно содействие спасению этих людей. Сто восемьдесят шесть Авелан". Текст этой телеграммы неоднократно опубликовывался с фотографии страницы аппаратного журнала, который ошибочно считали принадлежавшей станции Гогланда. На самом деле это – журнал станции Кутсало, и поэтому текст в нем подписан фамилией работавшего там Попова.

Этой телеграмме довелось войти в историю отечественного радио. С 9 часов утра в течение получаса станция Кутсало работало на передачу. Следующие полчаса передавали с Гогланда. Попов и Реммерт приняли: "Слушали вас на телефон получались перерывы" [3,22]. Попов с Реммертом на Кутсало и Рыбкин с Залевским на Гогланде делали все возможное для повышения чувствительности аппаратов. И вдруг...
В 14 часов 13 минут на Гогланде Рыбкин спешно на бумажном листке стал записывать точки и тире. Слышимость в телефоне была отвратительной. И все же к концу приема по буквам, написанными над знаками Морзе, сложилось содержание: "Дайте сигнал мина командиру... рмака около лавенсари оторвало льдина рыбаками окажите помощь авелан" [3,20].

При сравнении текстов в журнале станции Кутсало и записанного на Гогланде заметно некоторое расхождение в содержании. По установленной скорости передачи она продолжалась до 14 часов 28 минут, через две минуты получили ответ с Гогланда: "мина поняли передали когда оторвало льдину" [3,22]. Попов повторил в 3 часа дня: "оторвало льдину рыбаками окажите помощь авелан отвечайте если поняли попов". В 3 часа 30 минут с Гогланда: " вас поняли когда оторвало льдину" [3,22-25].

Я воспроизвел фактические тексты, взятые с подлинных записей, выполненных на Гогланде рукой П.Н. Рыбкина. В первом сообщении не исправлена ошибка, есть пропуск буквы и нет знаков препинания - их вообще в тех передачах не использовали. Слово "мина" давалось в каждой передаче как условный сигнал начала содержания телеграммы. "Сто восемьдесят шесть" – это регистрационный номер телеграммы, исходящей из Морского министерства.

А.С. Попов был искренне рад – первая телеграмма послужила спасению человеческих жизней. "Ермак" срочно поднимал пары. В 4 часа 20 минут 25 января он вышел в море. К вечеру с плавающих льдин и с островов удалось снять 27 человек.

За 86 дней станции выполнили свою задачу – связь на расстоянии 26,5 мили была надежной [2,322]. В России появилась первая радиолиния широкого спектра использования. За время работы по ней прошло 440 только официальных телеграмм в 6303 слова. Самая большая – 115 слов, отправленная с Гогланда о снятии броненосца с камней [2,306]. Датированная четырнадцатым апреля, она на следующий день была опубликована в петербургских газетах [1,291].

Телеграфисты станции к тому времени значительно превышали первоначально установленный норматив скорости передач.

Эпопея спасения броненосца завершилась. Его привели в Кронштадт и поставили в док на ремонт. Мачту и радиостанцию на Гогланде разобрали и сдали на хранение [2,320]. А.А. Реммерт 17 апреля запросил у начальника Главного морского штаба разрешение закрыть станцию на Кутсало, тем более что телефонное сообщение и санный путь становились все более ненадежными [2,319]. Однако станцию приказали переместить в Котку. Здесь новую мачту поставили высотой уже в 200 футов на скале Носкан-Калли в пятистах метрах от берега и на высоте около 100 футов. Аппараты установили в здании полицейского управления [2,345].

Лишь теперь, 23 апреля, Реммерту разрешили вернуться в Петербург, а заведовать станцией поручили А. Безденежных.

Усилиями А.С. Попова, П.Н. Рыбкина, капитана 2 ранга И.И. Залевского, лейтенанта А.А. Реммерта, старанием "нижних чинов" - минеров и телеграфистов беспроволочный телеграф линии Гогланд - Кутсало доказал свою работоспособность и безусловную перспективность как новый вид беспроволочной связи. Технический комитет 7 марта 1900 года докладывал управляющему Морским министерством: "Можно считать опыты с этим способом сигналопроизводства законченными, наступило время вводить беспроволочный телеграф на судах нашего флота" [2,322]. И в том же году на кораблях флота были введены станции беспроволочного телеграфа как обязательная техника связи.

Технический комитет ходатайствовал об освобождении А.С. Попова от преподавательской работы, чтобы дать ему возможность всемерно заняться опытами по телеграфии. Этого, однако, не произошло.

За успешную работу телеграфа наградили А.С. Попова и П.Н. Рыбкина [4.1]. И.И. Залевскому и А.А. Реммерту было изъявлено "монаршее благоволение".

ИСТОЧНИКИ:

1. РГА ВМФ, ф.950, оп 1, д. 1016: О броненосце береговой обороны "Генерал-адмирал Апраксин".
2. РГА ВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2158: О работах по снятию с мели броненосца "Генерал-адмирал Апраксин" под руководством контр-адмирала З.П. Рождественского.
3. РГА ВМФ, ф. 1364,оп. 1, д. 14: Записи первых радиограмм на Гогланде.
4. РГА ВМФ, ф. 1364, оп. 1, д. 19: О наградах А.С. Попову 33000 руб., П.Н. Рыбкину 1100 руб. С резолюцией С.О. Макарова.